© Альтов Г. Сб. "О литературе для детей".- Ленинград: Изд. "Детская литература", 1965. – С. 156-165.

ОБРЕСТИ КРЫЛЬЯ

При деловом обсуждении трудно каждый раз перечислять заслуги и успехи фантастики с древнейших времен и до наших дней. Все это уже делалось. Лучшие научно-фантастические произведения не остаются без рецензий. Худшие — дают обильную пищу для рубрик "Реплика", "Ну и ну!" и т. д. Я буду говорить о среднем, наиболее типичном, уровне фантастики. О том уровне, на котором пишется основная масса (по меньшей мере 90 процентов) фантастических романов, повестей, рассказов. Воздействие фантастики на читателей определяется, прежде всего, средней фантастикой — ее очень много.

Объем изданных (на русском языке) в 1964 году новых научно-фантастических книг превышает 400 учетно-издательских листов (при общем тираже более трех миллионов). К этому надо добавить многочисленные переиздания и новые произведения, печатающиеся в журналах ("Техника — молодежи", "Искатель", "Знание — сила", "Наука и жизнь"); за 1964 год опубликовано 5 повестей и 37 рассказов.

Общий объем выпускаемой фантастики соответствует продукции крупного издательства. Оценивая продукцию этого издательства, нельзя видеть лишь несколько наиболее удачных и наиболее слабых вещей. Нужно оценивать основную массу продукции.

Суть проблемы состоит в том, что средний уровень фантастики — это, по общелитературному счету, не средний, а плохой уровень.

* * *

Какова, так сказать, технология создания плохих научно-фантастических произведений?

Возьмем, например, новую повесть Г. Голубева "Огненный пояс" ("Искатель", № 1, 1965). Страница за страницей идет подробнейшее описание спуска батискафа. За последние годы вышли несколько книг, написанных гидронавтами: "На глубину морей в батискафе" О. Пиккара, "На глубине 4000 метров" Ж. Гуо и П. Вильма, "Глубина семь миль" Ж. Пиккара и Р. Литца. Прочитав о тридцати погружениях, нетрудно описать тридцать первое, составив его из отдельных "черточек" реальных погружений. Так и сделано в повести Г. Голубева. Читаешь эту повесть и поражаешься ее очевидному художественному малокровию. Все — почти как в книгах гидронавтов... и все совсем не то!

Представьте себе, что некто взял книги наших космонавтов и написал на их основе рассказ еще об одном полете. Все было бы очень похоже... и вместе с тем лишено жизни. Примерно такое соотношение между манекеном в витрине магазина и живым человеком. Вот этой манекенной похожестью пропитана каждая страница повести Г. Голубева.

Манекены в магазинах имеют смысл. Манекены в литературе лишены всякого смысла. Но по "манекенному методу" написаны очень и очень многие произведения последних лет.

* * *

В повести Г. Голубева дан вольный пересказ книг гидронавтов. В ряде случаев писатели-фантасты не утруждают себя пересказом, а просто выписывают "крупноблочные" куски из "первоисточников".

В январском номере "Юного техника" за 1963 год была напечатана статья кандидата биологических наук А. Яблокова: "Без скафандра в глубь океана". В октябре того же года сдана в набор книга М. Емцева и Е. Парнова "Падение сверхновой". Рассказ "Операция "Кашалот", входящий в эту книгу, создан путем "крупноблочного заимствования" из статьи в детском журнале.

Вот несколько примеров:

Статья А. Яблокова в "Юном технике"	Рассказ М. Емцева, Е. Парнова
"Трудно представить, чтобы мускульные стенки полостей тела могли противодействовать давлению даже в несколько атмосфер... Не случайно обшивку подводных лодок делают из прочных стальных листов" (стр. 47).	"... трудно представить себе, чтобы мягкие мускульные ткани, допустим даже в состоянии сильного напряжения, смогли противостоять давлению, превышающему сотни атмосфер. Даже стальная обшивка подводных лодок не может противостоять такому давлению" (стр. 54).
"... в желудке и кишечнике кита давление равно гидростатическому. Иначе кальмар или рыба разрывались бы у него в пищеводе и в желудке, подобно пневматическим бомбам" (стр. 47).	". .. давление в его желудке тоже должно быть равно гидростатическому. Иначе нельзя. Иначе каждая проглоченная рыба, каждый самый крохотный кальмар разорвутся в желудке, как граната" (стр. 55).
"Кровь по сосудам будет двигаться на любой глубине так же, как у поверхности... на любой глубине давление крови будет слагаться из гидростатического и давления сердечной мышцы" (стр. 47).	"Кровь по сосудам будет свободно двигаться силой сокращения сердца, так как на любой глубине давление будет слагаться из гидростатического плюс давление, развиваемое сердечной мышцей" (стр. 57).

 Механика производства плохих произведений обнажена в данном случае до предела. Берется статья в "Юном технике". К статье есть на цветной вкладке рисунок: кинооператор ведет съемку на дне океана. И вот в рассказе появляется кинооператор, а герои бойко переговариваются цитатами из статьи. Цитатами прямыми, цитатами с переставленными словами или с объединением двух фраз в одну, но цитатами!

Как отличить этих героев от персонажей других рассказов, сделанных "на базе" той же статьи?! Недавно в издательстве "Знание" вышел "Альманах научной фантастики". В альманахе опубликован рассказ С. Гансовского "Соприкосновенье", использующий тот же "первоисточник"— статью в "Юном технике". Ту же самую статью!

* * *

Очевидная "привязанность" к тому или иному "первоисточнику"— характерная особенность многих произведений последних лет. В большинстве случаев "первоисточниками" являются статьи в научно-популярных журналах, реже — научно-популярные книги. Если фантаст основывается на идее, взятой из журнала типа "Успехи физических наук", — это уже "высший класс"...

Почти столетие фантастика работала по принципу "от идеи фантаста к гипотезе ученого". Фантастика звала в неведомое, воспитывала неверие в так называемые несокрушимые истины, учила самостоятельно думать, и тем, кто начинал так думать, дарила волшебную способность видеть будущее.

Теперь фантастика в большинстве случаев иллюстративна. Она иллюстративна даже тогда, когда "прокручивает" фантастическую идею машины времени: от бесконечных повторов фантастичность этой идеи давно испарилась. Осталась своего рода литературная игра.

В литературоведении не принято оперировать статистическими данными. Но я рискну привести таблицу, показывающую стремительный рост повторов в фантастике. Уж очень показательна эта таблица.

Ну, а если махнуть рукой на повторы, на "манекенный метод", на иллюстративность фантастики? Пусть ежегодно выходят двести — триста научно-фантастических произведений. Читатели сами отберут десяток удачных.

Мы как-то отвыкли оценивать затраты на книги. Что ж, мало-мальски хорошая книга с лихвой окупает эти затраты. Но — хорошая книга!

Вот книжка М. Емцева и Е. Парнова "Падение сверхновой", состоящая из рассказов, по уровню не сильно отличающихся от уже упомянутого рассказа "Операция "Кашалот". Весит она 170 граммов. Тираж 180 000. На весь тираж нужно около 30 тонн бумаги. Но это — 200 деревьев!

Посчитаем дальше. На тонну бумаги нужно 1800 квт. ч электроэнергии. Для сравнения: тонна добытой нефти — 55, тонна переработанной нефти—21 квт. ч. Итак, 200 деревьев и одиннадцать часов работы первой атомной электростанции.

180 тысяч экземпляров —минимум 180 тысяч читателей сразу после продажи книги. На чтение одной страницы уходит 80—85 секунд. На всю книгу (при очень быстром чтении) —3,5 часа. Итого, 630 тысяч человеко-часов. Если же учесть, что каждую книгу—за время ее существования — прочтут три человека (фактически много больше), то к двумстам деревьям и одиннадцати часам работы АЭС надо добавить 2 миллиона человеко-часов!

В целом это ресурсы, достаточные для строительства микрорайона: 6—8 пятиэтажных домов, кинотеатр, ясли и парк в 200 деревьев. И еще: 2 миллиона человеко-часов — это 7 человека-жизней.

Каждый год только на русском языке выходят тысячи новых книг. Нет времени, чтобы "охватить" хотя бы пять процентов. Я подсчитал: чтобы читать все номера семи центральных толстых журналов, нужно отдавать этому по два часа в день! Без выходных. А что такое семь журналов в общем потоке литературы!.. И есть ведь еще старые книги, которые хочется перечитать.

С каждым годом поток литературы заметно увеличивается. А скорость чтения и время, которое можно отдавать чтению, мало изменились со времен Адама. Время, отдаваемое чтению, даже уменьшается: появились кино, радио, телевидение, которые тоже требуют времени.

Плохая фантастика съедает ценнейшее человеческое время. У фантастики (как книжной продукции) есть две особенности: большие тиражи и большая "читабельность" (честно заработанная Ж. Верном, Г. Уэллсом, А. Беляевым, И. Ефремовым и другими). Плохая же фантастическая книга — это не только (!) загубленные деревья и киловатт-часы. Плохая фантастическая книга — это еще и миллионы загубленных часов человеческой жизни.

В книгу М. Емцева и Е. Парнова вошли рассказы, которые печатались до этого в журналах и альманахах. Скажем, "Последняя дверь" печаталась в двух номерах журнала "Техника — молодежи". Тираж журнала 1200000. Количество читателей, вероятно, превышает 10 миллионов. Потом "Последняя дверь" перекочевала в сборник "Фантастика. 1964" (115 тысяч экземпляров).

Плохая фантастика существует за счет хорошей. Косяками идут плохие книги, но нет нового и полного собрания сочинений Ж. Верна. Разве не лучше было бы издать Ж. Верна — большим тиражом, с хорошими иллюстрациями? Разве не лучше выпустить еще 200—300 тысяч экземпляров восьмитомника А. Беляева? Смешно: тираж библиотеки всемирной фантастики всего 10 тысяч. Меньше, чем у книг М. Емцева и Е. Парнова...

Вероятно, в ближайшие несколько лет "производство" фантастики резко возрастет. Научно-фантастические произведения намерены публиковать новые журналы "Нива", "Химия и жизнь", "Земля и вселенная". Все чаще появляется фантастика в журналах "Смена", "Огонек", "Юность", "Советский воин", "Старшина-сержант", "Изобретатель и рационализатор". Издательство "Молодая гвардия" выпустит в 1965 году четыре сборника — вместо одного.

Итак, "спрос" на фантастику резко увеличивается. Что ж, "спрос" можно повысить простым решением редколлегии. А вот "выпуск" доброкачественной фантастики нельзя увеличить одним только желанием редакции. Тут нужно время.

В этих условиях уровень фантастики ближайших лет во многом будет определяться требовательностью редакторов и издательств.

Трудно давать какие-либо рекомендации. Но я хочу привести высказывание Екатерины Второй. О нем упоминает А. С. Пушкин со слов князя А. Н. Голицына. "Государыня говаривала: "Когда хочу заняться каким-нибудь новым установлением, я приказываю порыться в архивах и отыскать, не говорено ли было уже о том при Петре Великом, — и почти всегда оказывается, что предполагаемое было уже им обдумано".¹

Оценивая ту или иную рукопись научно-фантастического произведения, не обязательно, конечно, обращаться к архивам Петра Великого. Но всегда есть смысл подумать; а что нового сказал автор?

* * *

Нельзя создать художественно добротное фантастическое произведение без свежих идей (фантастических или научно-фантастических).

Вот, например, рассказ А. Днепрова "Подвиг". Внезапный разогрев Солнца потребовал создания вокруг Земли защитного слоя. Есть ракеты, необходимые для доставки в космос вещества, из которого будет образован защитный слой. Но что взять в качестве такого вещества? Главное требование — достаточная распространенность вещества, ведь его потребуется очень много. Никто, говорится в рассказе, не может ничего придумать. И вот, чтобы найти решение, героя рассказа подвергают операции. Он станет сверхгением — и решит. Что ж, ситуация откровенно условная, но интересно: что придумает сверхгений будущего? Что он, человек из завтра, вообще способен придумывать?

Операция проходит удачно, герой становится сверхгением и придумывает: надо взять... воду. Это не анекдот, именно так в рассказе. На нашей планете 70 процентов поверхности покрыто водой. Вода — первое, что придет в голову любому человеку. А тут, если верить автору, сверхгений, притом — сверхгений будущего! Я специально спрашивал людей (каждый может повторить этот опыт), которые еще не читали этот рассказ: что надо взять? Все отвечали: воду.

Обратите внимание: чтобы показать ум человека будущего, автору нужно выдумать нечто действительно умное. Выдумать самому! Чтобы показать человека, надо придумать фантастическую идею, вложить в голову героя оригинальные мысли. Такова диалектика фантастики.

Фантастика — синтетический жанр. Что "главное" в воде — водород или кислород? Странный вопрос, ведь вода — продукт синтеза. Фантастика тоже продукт синтеза. И когда в ней нет одного из компонентов (человека или фантастической идеи), — нет продукта.

Безусловно, фантастика — человековедение. Но человековедение (в отличие от обычной литературы) будущего. Понять же и показать будущего человека и будущее общество в отрыве от науки нельзя. Ибо наука становится одним из важнейших социально формирующихся факторов. Мировоззрение, знания, образ жизни, многие привычки, даже детали быта будущего человека, — словом, все зависит от науки. Допустим, лет двести назад кто-то решил показать общество середины XX столетия. Разве удалось бы нарисовать хоть сколько-нибудь близкую к истине картину без научно-фантастической идеи об атомной энергии?

Чтобы говорить о будущем человеке, надо представлять, какой будет наука. Надо самому — хоть в какой-то мере! — видеть будущее науки.

* * *

Иногда говорят: "Фантастика — литература. Метод. Прием. Мы используем фантастику не для предвидения будущего, а чтобы показать сегодняшнее фантастическими средствами". На первый взгляд — убедительно. Но именно на первый взгляд. В самом деле, зачем нужно использовать фантастические средства для разработки сегодняшних проблем?

Скажем сразу: бывают ситуации, когда фантастика оказывается единственной возможностью "встрять" в острые проблемы современности. Фантастика в таких случаях играет роль эзопова языка. Иногда фантастику целесообразно применить, наоборот, для прямого усиления и заострения ситуации (скажем, как в "451 по Фаренгейту" Р. Бредбери).

Все эти специальные применения фантастики вполне закономерны. Но они — не сама фантастика. Они лежат по обе стороны фантастики, как инфразвук и ультразвук лежат по обе стороны звукового диапазона.

В фантастике много поджанров. Однако на протяжении всей столетней истории фантастики формировался главный поджанр: раздумье о будущем. Это — стержень современной фантастики.

Сейчас, когда прогресс идет быстрее и быстрее, видеть будущее особенно важно. Допустим в порядке мысленного эксперимента, что исчезла юмористическая фантастика. Что ж, будет обычная юмористическая литература. Любой поджанр фантастики может быть заменен обычной литературой. Любой, кроме поджанра, который называется "раздумье о будущем". Уже по одному этому раздумье о будущем — главное и самое ценное в фантастике. В особенности — в современной фантастике.

Огромное значение приобретает сейчас возможность увидеть хотя бы какую-то часть, какую-то отдельную черточку будущего. Школьники, которые сегодня читают фантастику, будут жить в XXI веке. Фантастика может и должна подготавливать их к жизни в этом будущем мире. Студенты, которые сегодня читают фантастику, будут создавать материальные и духовные ценности будущего мира. Фантастика должна научить их видеть будущее. Надо, чтобы они видели созданную художественными средствами картину будущего.

Фантастика, повторяю, может быть приключенческой, исторической и какой угодно. Но одна цена хорошему приключенческому рассказу и совсем другая (на несколько порядков выше) — рассказу, в котором фантастика нужна, чтобы увидеть будущее.

Возьмем для примера рассказ В. Савченко "Алгоритм успеха". На кибернетическом фоне подробно описано разоблачение карьериста. Но с достойным удивления простодушием автор заканчивает рассказ так:

"...Одним словом, чтобы разгадать таких, как Шишкин, привлекать кибернетику не обязательно. Можно и так.

Володька долго молчал. Глаза у него потемнели, сузились.

— Так какого же черта?! — сказал он"².

Устами автора глаголет истина: какого же черта, если можно и без кибернетики... В самом деле, зачем нужен "метод фантастики" для подобных сюжетов? Ответ прост. Попробуй В. Савченко убрать из рассказа кибернетический фон, в действие вступили бы строгие нормы обычной литературы. Оценивать "Алгоритм успеха" по этим нормам можно лишь в порядке юмора. "Метод фантастики" и спасает от такой оценки.

* * *

Трудно, очень трудно фантазировать созвучно современному уровню науки. Отсюда "фантастика как метод", отсюда "не нужно догонять науку", отсюда бесконечные повторы и "манекенный метод". Но чтобы создать долгоживущие произведения, надо видеть будущее, надо догнать и перегнать науку. […]

Чтобы заглянуть в будущее, нужно самостоятельно мыслить "на полном серьезе". Не рисовать (а тем паче не срисовывать) картинки, а мыслить. От фантаста требуется логика исследователя и искусство художника.

Фантастика сегодня — как авиация накануне штурма звукового барьера. Авиация не могла тогда жить старыми скоростями, она должна была пробить, преодолеть барьер. Фантастика, по самому существу своему устремленная в будущее, не может жить бесконечными повторами одних и тех же тем, сюжетов, приемов. Она вновь должна обрести крылья.

¹ А. С. Пушкин. Соч., т. ", Изд-во АН СССР, М., 1958, стр. 102.
² Сб. "Фантастика. 1964". М., "Молодая гвардия", 1964, стр. 125.