© Журавлева В.Н. Газета "Правда севера", № 140 (13595), 19 июня 1966. - С.4.
ГОРИЗОНТЫ ФАНТАСТИКИ

Было время, когда научная фантастика казалась мне отделенной глухим забором от настоящей, большой литературы. В настоящей литературе были настоящие писатели, я и не помышляла, что можно писать на их уровне.

Теперь я думаю иначе. Фантастика может и должна быть настоящей литературой. Она и была настоящей литературой: лучшие вещи Ж. Верна, Г. Уэллса, "Аэлита" А. Толстого, многие страницы А. Беляева - это литература "без скидок".

"Без скидок" - фантасты часто повторяют эти слова. Но почти всегда тут же выпрашивается скидка. На литературный уровень: главное, мол, научное и воспитательное значение фантастики. На уровень научный: все-таки это фантастика, не будем требовать достоверности. На уровень фантастики: трудно фантазировать...

Да, трудно, очень трудно быть в наше время фантастом! Читатели привыкли к тому, что наука - в принципе - все может. Читатели перестали удивляться. А ведь удивление от встречи с Неожиданным всегда было одной из опор фантастики.

Писателю сейчас поневоле приходится задумываться над "технологией" фантастики. Из этих раздумий и возник замысел книги о фантастике. Каковы законы фантастики? Как возникают фантастические идеи? В каких случаях писатель имеет право на вымысел, а в каких обязан быть достоверным? На эти вопросы я хочу ответить в "Горизонтах фантастики" - книге, над которой сейчас работаю.

В ЭПИЦЕНТРЕ СПОРОВ

Когда говорят "научная фантастика", прежде всего подразумевают книги Жюля Верна. Действительно, в романах Жюля Верна фантастика почти всегда имеет детальное научное обоснование. Современные же произведения сильно отличаются - в этом отношении - от книг Жюля Верна. В современной фантастике нередко происходят вещи, совершенно немыслимые с научной точки зрения. Скажем, звездолеты летают со скоростью, превышающей скорость света. Иногда это вызывает у читателей недоумение. Возникает вопрос: имеет ли право фантаст писать о том, что противоречит сегодняшним данным науки.

Это сложный вопрос: не случайно соотношение между наукой и фантастикой является предметом многих дискуссий.

Научная фантастика, говорит И. Ефремов, должна строиться "на более или, менее научной основе. По моему глубокому убеждению, только такая научная фантастика и может считаться подлинной, имеющей право на существование в этом жанре". С этим совершенно не согласны А. и Б. Стругацкие. "Но при чем здесь наука? - спрашивают они в одной из своих статей. - Почему нас называют научными фантастами? Мы ответим: не знаем. Не знаем, почему до сих пор держится устаревший термин научная фантастика". Критик Ю.Котляр утверждает: "такие произведения должны популяризировать новейшие достижения науки, говорить об открытиях, которые "носятся в воздухе" и скоро станут достоянием человечества". А писательница А. Громова категорически возражает: "Фантастика не ставит своей задачей пропаганду научных идей". Литературовед В. Лукьянин отстаивает еще одну точку зрения: "Научно-фантастическая литература - это литература научной мечты"... Кто же прав?

МНОГОЛИКАЯ ФАНТАСТИКА

Допустим, фантастика - действительно литература научной мечты. Это значит, прежде всего, что за бортом фантастики оказываются все философские, утопические, социальные произведения. Разве, например, "Машина времени", "Когда спящий проснется", "Люди как боги" - это научная мечта?! Нет научной мечты и в "Войне миров". Итак, "выпадает" почти весь Г. Уэллс. "Выпадают" и такие произведения, как "Затерянный мир" А. Конан-Дойля, "Плутония" В. Обручева, "Аэлита" и "Союз пяти" А. Толстого. Приходится "вычеркнуть" из фантастики Р. Брэдбери, С. Лема, последние произведения Стругацких, например "Попытку к бегству" и "Трудно быть богом"...

Достаточно так поставить вопрос, чтобы прийти к правильному ответу. Сто лет назад существовал один вид фантастики - жюль-верновская фантастика. Современная фантастическая литература многообразна, многолика.

Ныне существуют разные поджанры фантастики. Попробуем их вкратце перечислить. Это, прежде всего, утопическая фантастика, рисующая широкие картины будущего общества ("Туманность Андромеды" И. Ефремова). Наряду с утопиями существуют и антиутопии. Произведения этого поджанра как бы предупреждают: "Так может быть, если...". Типичные примеры антиутопий - "Машина времени" Г. Уэллса или "451 по Фаренгейту" Р. Брэдбери. С антиутопией соседствует такой распространенный поджанр, как "памфлетная" фантастика (рассказы А. Днепрова, И. Варшавского и др.).

Многие фантастические произведения принадлежат к "психологическому" поджанру. Тут главное - показать человека в необычных обстоятельствах. Можно вспомнить, например, великолепный рассказ Г. Уэллса "Чудотворец". Уэллс наделяет своего героя (вопреки всякой науке!) фантастической способностью творить любые чудеса. И вот оказывается, что желания английского мещанина удивительно убоги. Уэллс очень убедительно показывает и другую сторону мещанской психологии: от душевного убожества, от невежества - только шаг к диким выходкам, опасным для человечества.

Значительное место в фантастике занимают произведения, стремящиеся предугадать будущие открытия и изобретения, показать их результаты. Классический пример - "20.000 лье под водой" Ж. Верна. Этот поджанр и в самом деле можно назвать "литературой научной мечты".

Один из старейших поджанров - "популяризаторская" фантастика. Здесь нет стремления заглянуть вперед. Фантастика используется для того, чтобы в яркой, занимательной форме изложить то, что уже известно. Таковы многочисленные произведения о встрече с вымершими животными.

Надо сказать и о таком интересном поджанре, как научно-фантастическая гипотеза. Тут фантастика непосредственно сближается с наукой. Гипотеза о том, что Тунгусский метеорит был марсианским космическим кораблем, выдвинута писателем А. Казанцевым. А примерно такого же порядка гипотеза об искусственном происхождении спутников Марса предложена ученым И. Шкловским.

У "гипотезного" поджанра есть свой антипод - фантастические приключения. Они относятся к фантастике так, как "Три мушкетера" к исторической литературе. Известно, что в романе А. Дюма исторические события, мягко говоря, изложены вольно. Приключенческая фантастика тоже имеет право на вольное обращение с наукой. Зато она обязана показать героев, которым захочется подражать. Обязана иметь острый, динамичный сюжет.

Оценивать фантастические произведения надо с позиций того поджанра, к которому относится то или иное произведение. Иначе говоря, социальная фантастика должна быть серьезной и глубокой, психологическая - открывать новое в человеке, приключенческая - интересной, юмористическая - остроумной и т. д.

Д-КОСМОЛЕТЫ ИЛИ М-КОСМОПЛАНЫ?

Итак, фантастика включает разные поджанры, в каждом из которых - свое соотношение между наукой и фантастикой.

Возьмем, например, проблему полетов со сверхсветовой скоростью. Если произведение имеет целью показать будущее космонавтики, писатель не может не считаться с мнением современной науки. А по этому мнению движение со сверхсветовой скоростью невозможно. Значит, надо учитывать, что на Земле (за время полета) пройдут десятки, сотни лет. Или же надо хотя бы с внешней убедительностью обосновать возможность полетов на сверхсветовой скорости. Зато в утопической фантастике звездолеты "имеют право" летать, как угодно.

В первых произведениях Стругацких ("Страна багровых туч", "Путь на Амальтею". и т. д.) подробно описаны будущие фотонные звездолеты. Стругацкие очень добросовестно использовали имеющиеся научные соображения: фотонные ракеты получились "на научном уровне". В дальнейшем изменилась сама направленность творчества Стругацких. Их перестали интересовать будущие научно-технические свершения. В центре новых произведений - будущий человек, будущее общество. И о новых звездолетах, способных летать с какой угодно скоростью, сказано коротко: это, мол, Д-космолеты, использующие Д-принцип. Тут, конечно, нет никакой науки. Но читатель не протестует. Ну, будут летать не с помощью Д-космолетов, а каких-нибудь М-космопланов. Какая разница? В данном случае главное - нарисованная Стругацкими картина будущего.

НАУЧНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ ФАНТАСТА

Проблема взаимоотношений с наукой особенно важна для тех поджанров фантастики, которые занимаются предвидением будущих открытий и изобретений, выдвигают новые научно-фантастические гипотезы. Когда говорят "научная фантастика", чаще всего имеют в виду именно эти поджанры.

Казалось бы, уж здесь взаимосвязь науки и фантастики проста: чем "научнее", тем лучше. Но представим себе такую ситуацию. Фантаст решил написать повесть о первой экспедиции на Марс. Внимательно изучив литературу, решил проконсультироваться с учеными. "Каналы Марса? - сказал первый ученый. - Ну, это очень просто! По гипотезе Томбо каналы - это следы метеоритных ударов. А Клайд Томбо - большой авторитет. Он, между прочим, открыл планету Плутон". Второй ученый оказался сторонником гипотезы В. Д. Давыдова: "Какие там следы метеоритов, чепуха! Каналы, уважаемый писатель, это трещины в ледовой коре Марса. Таким путем". От третьего ученого, сторонника вулканической гипотезы, писатель слышит: "Вода на Марсе?! Ну, знаете ли, это - вне науки. Каналы - отложения вулканического пепла". "Ничего подобного! - в один голос заявляют четвертый и пятый ученые. - Каналы созданы разумными существами". И тут же затевают между собой спор: живут ли сейчас на Марсе эти разумные существа или они вымерли лет эдак пятьсот миллионов назад...

Писатель-фантаст работает на переднем крае науки. Точнее, перед передним краем. Здесь нет общепризнанных гипотез, здесь все противоречиво, все меняется. Фантаст, если он хочет создать что-то дельное, должен думать самостоятельно. Это, конечно, не значит, что он может писать "с потолка". Нет, речь идет о другом. Фантаст должен критически сопоставлять имеющиеся научные данные и идти дальше, выдвигать новые гипотезы, не бояться говорить о принципиально новых идеях, которые могут показаться неосуществимыми.

Как ни парадоксально, но попытки с механической точностью следовать за гипотезами ученых зачастую оканчиваются неудачей.

Можно привести такой пример. После того, как профессор И. Шкловский выдвинул гипотезу об искусственном происхождении спутников Марса, появились рассказы и повести, использующие эту идею. Вроде бы все хорошо: фантасты шли за учеными. Но недавно в "Астрономическом журнале" опубликована статья, убедительно показывающая ошибочность гипотезы И. Шкловского. Оказывается, изменение орбит Фобоса и Деймоса объясняется световым давлением...

Надеюсь, что читатель поймет меня правильно. Я отнюдь не против "научности" в фантастике. Я лишь хочу сказать, что эту "научность" нельзя получить в готовом виде - из книг или из разговоров с учеными. Этого просто мало! Нужна, так сказать, собственная мыслительная продукция.

Можно привести множество примеров, когда сбывались самые, казалось бы, невероятные идеи фантастов. Еще не так давно считалось, что Ихтиандр из романа "Человек-амфибия" - чистейший вымысел, противоречащий научным данным. Сегодня Ихтиандр - научная фантастика, очень близкая к осуществлению. Уже поставлены опыты, в которых собаки дышали кислородом, растворенным в воде. На Втором международном конгрессе по подводным исследованиям Жак Ив Кусто изложил проект, буквально повторяющий идею А. Беляева. Кусто говорил о создании "подводных людей", которых хирургия и техника снабдят миниатюрными легочно-сердечнымм аппаратами, вводящими кислород непосредственно в кровь и удаляющими из; нее углекислый газ.

Писатель-фантаст, решивший застраховаться от упреков в "ненаучности", должен был бы уйти с переднего края науки в ее тыл, где все устоялось, окончательно прояснилось. Намного перспективнее другой путь - вперед, на разведку путей, которыми когда-нибудь пройдет наука. "Что бы я ни сочинял, что бы я ни выдумывал, - говорил Жюль Верн, - все это всегда будет ниже действительных возможностей. Настанет время, когда достижения науки превзойдут силу воображения.

НЕТ ПРАВА НА ЛЯПСУСЫ

Писатель имеет право на самую смелую фантазию. Но у него нет права на ляпсусы-ошибки, ВЫзванные верхоглядством, невежеством. К сожалению, в современной фантастике ляпсусы встречаются часто, слишком часто.

Вот рассказ Ю. Сафронова "Осколок звезды". Герой рассказа нашел метеорит, обладающий способностью превращать свет в "твердое черное вещество". Вообще-то, фотоны при определенных условиях могут превращаться в позитроны и электроны. Но если аннигиляция вещества сопровождается огромным выходом энергии, то обратный процесс связан со столь же огромным ее поглощением. Между тем, в рассказе вещество "растет" буквально на глазах: "Я навел лупу на его поверхность. На том месте, где было солнечное пятно, на камне появился небольшой бугорок. Спустя полчаса на камне был уже не бугорок, а черная веточка длиной чуть больше сантиметра! Час от часу он становилась все длиннее и длиннее". Нетрудно подсчитать, что потребуются миллионы лет, чтобы получить несколько граммов вещества из света, падающего на поверхность даже очень большой лупы. Стремясь проиллюстрировать закон сохранения материи, автор грубо его нарушил.

Мы говорим сейчас о соотношении фантастики и науки. Но хотелось бы подчеркнуть и чисто литературную сторону дела. У писателя пет права нa художественную беспомощность, на бесцветный, стертый язык, на корявые фразы. А ведь сколько еще появляется произведений, пестрящих литературными огрехами! Вот скажем, сборник "Падение сверхновой" М. Емцева и Е. Парнова На первых же страницах читатель спотыкается о фразы такого типа "Сквозь слезящиеся от напряжения глаза он увидел..." Как это сквозь глаза?!

Самая интересная идея "не прозвучит", если она изложена коряво, безграмотно.

ФАНТАСТИКА ЗАВТРА

Современная наука развивается так быстро, что фантастике все труднее и труднее оставаться "фантастичной". В самом деле, попробуйте вспомнить идею, которая поражала бы воображение, представлялась бы "чисто фантастической". Еще несколько лет назад таких идеи были сотни. Теперь их стало намного меньше. Одни уже прочно перешли "в ведение" науки (гиперболоид, гипнопедия), другие переходят (поиск сигналов внеземных цивилизаций).

Дело не в том, что на смену одним фантастическим идеям должны прийти новые. Положение сложнее. Люди начали понимать: наука сможет осуществить все, абсолютно все! Фантастика теряет свое основное свойство - способность удивлять. Уже и неважно, какие именно открытия будут сделаны. Важно - что из этого получится. Оттесняя другие поджанры, на авансцену выходит социальная фантастика.

Возьмем, например, проблему долголетия. Средняя продолжительность жизни человека быстро растет. Можно написать рассказ или повесть об открытии, позволившем продлить жизнь человека до 200-300 лет. Здесь почти не будет фантастики: никто не сомневается, что медицина - чуть раньше или чуть позже - добьется долголетия человека. И вот тут, после этого, возникают волнующие проблемы. Какой будет жизнь человека, ставшего почти бессмертным? Что изменится - в самом человеке и в отношениях между людьми?

Фантастика, посвященная обществу будущего, справедливо пользуется наибольшим вниманием читателей. К сожалению, таких произведений очень мало.

Отшумят споры о соотношении между фантастикой и наукой. На смену им придут новые споры - о человеке и обществе будущего.

Что ж, в спорах рождается истина.