© Журавлева В.Н. Журнал "Техника молодежи" №11, 1958
ПРОСЧЕТ ДЖЕКА БАРЛОУ

В том, что я говорю, нет ни доли вымысла. Все это правда и только правда, и ничего, кроме правды. С Джеком мы дружили лет двенадцать, но истина мне дороже. Да, двенадцать лет пять месяцев и три недели, если не считать тех девятнадцати тысяч семисот сорока четырех лет... Но об этом потом. Прежде всего - о самом Джеке. Он не был художником. Это факт. Тонкости светотени и законы перспективы всегда оставались для него тайной. Но обладал он несравненно более важным талантом: умел продавать самые дикие картины сюрреалистов. И как продавать! Будь у Джека немного больше художественного вкуса и немного меньше изворотливости, пропали бы все мы: и сам Джек, и я, и машина времени.

Кстати, машина времени - совсем неудачное название. С точки зрения математики, следовало бы говорить - интегратор альфа-функции сингулярной депрессии четвертого измерения. Именно альфа-функции, хотя Олаф Нильсен - он сам мне это говорил - склонен считать альфа-функцию лишь частным случаем формулы Рейхера. Однако каждому ясно... Простите, я отвлекся. Машина времени так машина
времени. В конце концов такова традиция.

Идея машины времени появилась у меня, когда я изучал неэвклидову геометрию. На проект ушло три года, и я еще работал по ночам. Кое-какие сомнения все-таки оставались. Поэтому мне пришлось посоветоваться с профессором Эберлингом, моим шефом по кафедре математического анализа в колледже Рингтауна. Эберлинг... Вы не знаете его? Малюсенький человечек, плешивый, с козлиной бородкой и писклявым голосом. Студенты называли его "Гномом". Эберлинг молча выслушал мои объяснения, пожал мне руку своей маленькой лапкой и пропищал: "Прощайте, мистер Харт. Мы не можем доверить преподавание фантазерам. Лет десять назад профессор Мак-Гилл тоже свихнулся на этой идее".

Вот тогда-то у Джека и возникла мысль об акционерном обществе "Харт, Барлоу и К ".

- Пустяки, не огорчайся, - сказал мне Джек. - Во сколько обойдется эта паршивая машина? Надеюсь, она не будет размерами с тяжелый авианосец? Я достану деньги, ты построишь машину, а доходы разделим пополам.

На мое замечание о том, что поездка в будущее или прошедшее вряд ли может принести доход, Джек ответил коротко:

- Ты осел, Боб.

Самым трудным было достать антикюрий. На полторы унции этого удивительного элемента ушла выручка с трех огромных полотен самой страшной мазни.

Но когда мы получили антикюрий, оставалось уже немногое - получение заказов, сданных нескольким заводам, монтаж приборов, амортизаторов.

Наконец машина была закончена. Черт побери, это был великий день! И хотя улицы Лондона тонули в сыром, сентябрьском тумане, на душе у меня было как в майский полдень. Даже Джек, совсем не склонный к лирике и восторгам, сказал:

- Подумать только, один поворот рычага - и эта штука понесет нас по волнам времени!..

Как видите, Джек совсем не разбирался в математике. При чем здесь волны? Сингулярная депрессия четвертого измерения не имеет волновой природы - в этом со мной согласен сам Олаф Нильсен.

Машина занимала почти половину комнаты. Плавным обводам ее мог бы позавидовать гоночный автомобиль. А щит управления с двумя десятками приборов внушал уважение даже нашему квартирохозяину.

- Ну, Джек, - сказал я, пожав руку Барлоу, - дело сделано. Мы можем отправляться.

- Очень хорошо, Боб, - ответил Джек. - Мы так и сделаем. Маленький пробный рейс, а?

- Конечно, дружище, - согласился я. - Лет на сто вперед. И посмотрим, что тогда скажет Эберлинг.

- Он скажет, что ты осел, и будет прав, - пожал плечами Джек. - На сто лет вперед? Болван! Вспомни, чем была Англия сто лет назад? А что такое Англия сейчас? И чем она будет еще через сто лет? У вас в математике это, кажется, называется экстраполяцией. А на простом языке подходит слово "упадок". К тому же через сто лет все будут такие умные, что любой сопляк из начального колледжа даст нам сто очков вперед. Лететь в будущее я не согласен.

Я был настолько обескуражен решительным тоном Джека, что не пытался возражать.

- Летим в прошлое,- заявил Джек. - И по возможности дальше. Скажем, на двадцать тысяч лет назад. С нашими знаниями мы будем казаться дикарям богами. Мы научим дикарей добывать огонь и выделывать глиняные горшки. Перед современным оружием не устоят ни мамонты, ни носороги.

Я ведь математик, и только. Политика и эта... экономика не моя область. Я уступил Джеку и только поинтересовался, не ошибся ли он насчет двадцати тысяч лет. Может быть, сто тысяч или пять тысяч?

- Не говори глупости, Боб, - махнул рукой Барлоу. - За кого ты меня принимаешь? Я читал и перечитывал "Основателя колонии" старого Джорджа М. Таггарта. Чудесная книга! Именно этот сюжет: современный человек попадает к первобытным людям и организует отличную колонию. Когда я прочел, у меня сразу же появилась мысль повторить все это. С одним только дополнением...

Джек оглянулся по сторонам и сказал мне на ухо:

- Что ты думаешь о колониях в прошлом? Мы летим на двадцать тысяч лет назад, создаем там колонии и, вернувшись, объявляем распродажу. Фирма "Харт, Барлоу и К ". Ведь раньше чем через двадцать тысяч лет колонии и не надумают отделяться... Как твое мнение, Боб?

Колонии, как вы понимаете, не моя специальность. Однако я решительно заявил Джеку, что лететь в прошлое - неправильное выражение. Тут нужно употреблять другие термины, потому что вторая производная альфа-функции, будучи разложена в ряд Маклорена...

- Займись своей машинкой, Боб, - сказал он, - ужасно не люблю, когда в дороге что-нибудь ломается. А я пойду за снаряжением. Через час вылетаем.

Я помог Джеку упаковать картину "Ночь на дне океана". Вернулся он через сорок минут без картины, зато с парой двенадцатизарядных пистолетов "Виккерс" и новеньким магнитофоном фирмы "Олимпия".

- Что это значит, Джек? - спросил я.

- Очень точный бой, - сказал Джек, передавая мне пистолет. - Вот запасные обоймы. Магнитофон тоже пригодится. Примитивная психика дикаря не устоит перед такой шикарной штукой. Думаю, что его голос станет предметом религиозного культа. Ну, как у тебя?

Я сказал, что все готово.

Очень хорошо! До обеда мы успеем съездить туда и обратно?

- Конечно, ведь скорость машины времени в первом приближении определяется формулой...

Ну и пусть себе определяется, - перебил Джек. - Меня это не интересует. Важно не опоздать: я приглашен сегодня к лорду Хоркслу. Не будем терять времени.

Мы заняли свои места.

- Послушай, Джек, - сказал я Барлоу. - На этом приборе я устанавливаю то время, в которое мы летим. Но мне нужно знать еще и место. Я должен объяснить своей машине, куда именно мы летим, Потому что сингулярная...

- Если нужно, можно и объяснить, - поспешно согласился Джек.

Он вылез из машины, подошел к кровати и взял со столика растрепанный томик.

- Роман Таггарта "Основатель колонии", - пояснил Джек, усаживаясь на свое место. - На сто тридцатой странице есть точное описание. Вот, пожалуйста.

- Одну минуту, предупредил я. Включаю микрофон.

- Включай, читаю: "Солнце поднималось над юной Землей. Его лучи упали на полянку, окруженную зарослями древних рододендронов. Ласковый ветер нежно гладил могучие стволы охойа, поднимавшиеся над рододендронами. Огибая полянку, тихо журчал ручей. Природа дышала..."

- Достаточно. Спасибо. Ну, Джек...

Я повернул рычаг, и в то же мгновение комната скрылась от нас за какой-то черной завесой. Больше мы ничего не почувствовали: ни толчка, ни движения - ничего. Я включил освещение кабины. Приборы и Джека я видел отчетливо, но за пределами машины царил непроглядный мрак. Вместе с окружающим миром исчезли и все внешние звуки: шум улицы, голоса в коридоре. Машина мчалась в абсолютной темноте и гробовом безмолвии. Но мчалась - я видел, как стрелка счетчика времени упорно лезла вниз - туда, где на циферблате было написано "минус 20000 лет".

Когда стрелка дошла до этой цифры, я повернул второй рычаг, машину сильно встряхнуло, и темная пелена сейчас же исчезла. Постепенно глаза привыкли к дневному свету. Машина очутилась в центре полянки, со всех сторон окруженной первобытным лесом.

- Фью-ю! - присвистнул Джек. - Здорово! Совсем как у старины Таггарта.

Мы вылезли из машины и огляделись. Лучи заходящего солнца освещали верхушки деревьев. Где-то рядом журчал ручей. И мне показалось, что я вижу сон.

- Мы, Роберт Харт и Джек Барлоу, - сказал Джек, и голос его дрогнул, - впервые в истории человечества пересекли Великий Океан Времени и сего пятого сентября тысяча девятьсот...

- Эге-ей, джентльмены!

Если бы с неба раздался глас господень, мы, пожалуй, были бы поражены меньше, чем от этих простых слов, произнесенных на безукоризненном английском языке.

Футах в пятидесяти от нас затрещали кусты, и на полянку вышел человек. Вся его одежда состояла из невыделанной звериной шкуры и небольшой набедренной повязки. В правой руке дикаря была дубина, а в левой - копье. Словом это был настоящий дикарь, с ног до головы. Но только до головы. Ибо на носу дикаря сидело пенсне, а длинные волосы закрывали то, что когда-то, несомненно, было фетровой шляпой.

Мы переглянулись, и Джек шагнул вперед. Его рука легла на пистолет.

- Не вздумайте стрелять, - сердито предупредил дикарь. - Все-таки вы здесь гости. И потом неподалеку бродит вурр. Опасно привлекать его внимание.

- Ни черта не понимаю, растерянно произнес Джек. - Где мы? Что это за чучело?

- Поосторожнее в выражениях, милостивый государь, - с достоинством сказал дикарь. - Перед вами профессор Ричард Кроули, почетный член восьми академий, а также член-корреспондент одиннадцати...

- Профессор Кроули!- вскричал я. - Автор "Комментариев к римановой геометрии"!

- К вашим услугам, сэр, - наклонил голову профессор. - С кем имею честь?

Мы назвали себя.

- Очень рад, - приветливо улыбнулся профессор Кроули. - Полагаю, вы только что прибыли?

- Да, но мы еще не совсем понимаем…

- Все в порядке, джентльмены. Вы прибыли на двадцать тысяч лет назад. Если говорить более точно - на девятнадцать тысяч семьсот сорок четыре года. По всей вероятности, вы тоже читали Таггарта?

- Вы угадали, профессор, - подтвердил Джек и процитировал: - "Лучи солнца упали на полянку, окруженную зарослями древних рододендронов. Ласковый ветер..."

- "...нежно гладил могучие стволы", - закончил профессор. - Таггарт, "Основатель колонии", страница сто пятая.

- Сто тридцатая, - поправил, заглянув в книгу, Джек.

- Нет, сто пятая, - возразил профессор. - Впрочем, я читал, вероятно, более раннее издание.

- Вы хотите сказать, что сами прилетели сюда на машине времени? - спросил Джек.

- Совершенно верно, - ответил Кроули.

- Простите, но почему же вы не вернулись назад?- хором спросили мы.

Профессор покачал головой и, почесав подбородок, заросший длинными космами спутанных волос, ехидно сказал:

- А вы думаете вернуться?

- Хотел бы я знать, что нам помешает? - спросил Джек, демонстративно опустив руку на кобуру.

- Ваша непредусмотрительность, - спокойно ответил профессор.- Конструкция вашей машины ниже всякой критики.

Мы повернулись, и только теперь я заметил, как пострадала машина при посадке. Нижняя часть обтекателя раскололась, из разбитых амортизаторов тонкой струйкой вытекал гликоль.

В два прыжка я очутился у машины.

- Что там, Боб? - спросил меня Джек.

- Кажется, мы влипли, - стараясь сохранить спокойствие, ответил я. - Машине нужен ремонт, а у меня нет...

- Что?! - взревел Джек. - Но я приглашен на обед к лорду Хоркслу!

- Придется повременить, - сочувственно заметил профессор. - Подождите девятнадцать тысяч семьсот сорок четыре года, и вы без машины времени сможете присутствовать на этом обеде.

- Я должен быть у лорда Хорксла через два часа!

- Плюньте! - посоветовал профессор Кроули. - Вы пообедаете с нами.

- Простите, профессор, - спросил я, - не хотите ли вы сказать, что вы не одни сюда...

- Именно это я и хочу сказать, - перебил Кроули. - Первым прилетел сюда Олаф Нильсен. Это было восемь лет назад.

- Как? Знаменитый Нильсен, создатель четырех теорем о сущности систем, которые...

- Да, да. Он читал еще первое издание "Основателя колонии". Три года спустя прилетели профессор Мак-Гилл и...

- Мак-Гилл из Рингтаунского колледжа?

- Именно так. С ним был лорд Блеквэл, известный спортсмен и чемпион гольфа. На следующий год прибыли Жак Этьез и Джакомо Марильи. Я прилетел последним два года назад.

- И до сих пор никто не вернулся? - спросил Джек.

Профессор не ответил. Он неподвижно застыл, вслушиваясь в отдаленный рев какого-то животного. Джек повторил вопрос. - Это вурр, джентльмены, - взволнованно сказал профессор. - И если вы хотите уцелеть, то поторопимся. - Простите, как вы сказали, кто это? - спросил я.

- Вурр. Пещерный медведь, - ответил Кроули, все еще прислушиваясь к замирающему вдали реву. - Надо спешить! Идемте!

Положив дубинку на плечо, профессор Кроули быстро зашагал к кустам.

- Придется идти, Джек, - сказал я.

Около часа мы шли молча. Ветви деревьев задевали лицо, цеплялись за одежду, под ногами хлюпала грязь. А лес жил своей жизнью: наверху щебетали птицы, где-то в стороне трещали кусты, и время от времени ветер доносил до нас жуткий рев пещерного медведя.

- Быстрее, быстрее! - торопил нас профессор. - Здесь не Пикадилли и не Гайд-парк.

- Послушайте, Кроули, - не вытерпел Джек, - зачем нам бежать? У нас есть пистолеты и...

- И прежде, чем вы выпустите обойму, вурр съест вас вместе с пистолетами, - сердито сказал профессор. - Прибавьте-ка лучше шагу!

К счастью, лес все-таки кончился. Исцарапанные, взмокшие и чертовски усталые, мы вышли на каменистую тропу.

- Скажите, - спросил меня профессор, ваша машина работает на антирадии?

- Нет, - ответил я, - на антикюрии.

- Тогда ваше дело еще не так плохо. Мы использовали антирадий. У этого вещества период распада всего около четырех дней. Вовремя не отремонтировал машину - и крышка! От антирадия ничего не остается. А сигареты у вас есть? Вы подарите их Уг-Нору, вождю племени нгарра. - Как! Неужели здесь... - вскричал я. - Ну, конечно же, - досадливо поморщился Кроули - Мы живем у них. Я представлю вас Уг-Нору, и он отправит воинов за машиной. Ее нужно перетащить к нашей пещере.

...Все дальнейшее было похоже на мелькавшие кадры кинокартины. Кадр первый: мы подходим к становищу племени нгарра, и навстречу нам бегут бронзовые люди, одетые в звериные шкуры. Кадр второй: профессор Кроули представляет нас Уг-Нору, и рослый вождь приветливо наклоняет голову, украшенную тремя перьями - красным, синим и желтым. Наплыв - и новый кадр: из пещеры вылезают люди, и в человеке, стоящем на четвереньках, я узнаю профессора Олафа Нильсена, знаменитого математика...

Нам что-то говорили, мы что-то отвечали, но я никак не мог отделаться от мысли, что все это дурной сон.

- Ладно, - сказал в конце концов Нильсен, - оставим их в покое. Молодые люди еще не освоились.

И пятеро ученых, краса и гордость науки конца ХХ века, усевшись на корточки вокруг костра, принялись жарить мясо.

А мы сидели на камне и молча смотрели на все окружающее.

- Не нравится мне эта история, - после продолжительного молчания сказал Джек. - В книге Таггарта встреча выглядит совсем иначе: при виде белого цветные канальи немедленно падают на землю.

Десятка два бронзовых воинов притащили нашу Машину, поставили ее около пещеры и молча ушли.

- Видал? - сказал Джек. - Они даже не поклонились!

- К чему эти церемонии, Джек? - спросил я. - Зачем это нам нужно?

- Я всегда говорил, что ты осел, - сердито буркнул Джек. - Разве ты забыл, зачем мы прилетели сюда?

Наш спор был прерван профессором Нильсеном.

- Эй, молодые люди! - крикнул он. - Прошу к столу.

Стола, конечно, не было. Мы сидели прямо на земле и ели жареное мясо, руками разрывая его на куски. Вместо салфеток Нильсен положил перед нами широкие листья какого-то неизвестного мне дерева.

Ученые жевали молча, сосредоточенно. Заросшие лица делали их похожими друг на друга. И только присмотревшись, можно было заметить, что Кроули и Этьез не намного старше нас, а Нильсен и Мак-Гилл уже старики. Возраст Марильи я не мог определить. Лицо итальянского ученого покрывала такая густая борода, что были видны только глаза. Но вся пятерка - старые и молодые - держалась очень бодро и дружно.

- Ну-с, друзья, - сказал Нильсен, вытирая рот листьями, - пора спать.

- Если я не ошибаюсь, уважаемый профессор, - ледяным голосом произнес Джек, - вы приглашаете нас в пещеру?

- Вы не ошибаетесь, мистер Барлоу.

- И мы должны будем на четвереньках пролезать в это отверстие?

- Именно так, мистер Барлоу.

- Да поймите же, наконец! - не выдержал Джек. - Это недостойно белого человека.

- Точно так заявил и лорд Блеквэл, - спокойно сказал Нильсен. - Он устроился ночевать в гамаке, подвешенном к деревьям. Яаа, сорокафутовая змея, проглотила его вместе с гамаком. Остались только палки и кусок веревки.

Сказав это, Нильсен нагнулся и полез в узкое отверстие. Остальные молча последовали за ним.

- Пойдем, Джек, и мы, - предложил я. - Не оставаться же здесь на ночь.

Джек молча пошел к пещере.

Там было не так уж плохо. Кроули завалил вход большим камнем, и мы сидели при свете костра.

- Скажите, пожалуйста, мистер Нильсен, - спросил Джек, - почему вы ходите в звериных шкурах? Разве у вас не осталось одежды?

- Она там, - Нильсен махнул рукой в дальний угол пещеры. - Мы сохраняем ее, чтобы было в чем вернуться. Кроме того, матерчатая одежда очень непрактична в этих условиях. Две-три прогулки по лесу - и она превращается в сплошные лохмотья.

- Но какое мнение будет у дикарей! - воскликнул Джек.

- Никакого, - пожал плечами Нильсен. - Они сами так одеваются.

Джек вздохнул и больше ни о чем не расспрашивал.

Спали мы на душистой траве. Я был чертовски взволнован и долго не мог заснуть. Вы, конечно, меня поймете: такой случай в конце концов бывает раз в жизни. Само собой разумеется, я имею в виду не поездку в прошлое. Сам Олаф Нильсен лежал в двух футах от меня!

Утром меня разбудил шум дождя.

- Это надолго, - сказал Этьез, лежавший рядом.

И действительно, дождь шел не переставая день за днем. Мы почти не выходили из пещеры. Только неугомонный Кроули исчезал на несколько часов и возвращался с мясом и свежими плодами.

Костер горел круглые сутки: дров у нас было достаточно. Он жутко дымил, этот костер. Стоит мне вспомнить его желтое пламя, и у меня даже сейчас идут слезы. Но рядом сидел Олаф Нильсен - сам Олаф Нильсен! - и я наслаждался беседой с ним. Мы говорили о математической природе четвертого измерения. Мне выпала честь одному из первых услышать теорию адэкватного коррелирования, созданную Олафом Нильсеном. А Джек держался в стороне и все время учил язык племени нгарра по словарю, составленному Кроули.

Дождь лил и лил. По-видимому, это была одна из генеральных репетиций всемирного потопа. Во всяком случае, так считал Джек. Только к вечеру пятого дня в просветах тяжелых облаков появилось солнце.

Джек, весь день шагавший по пещере, подошел к нам и торжественно заявил:

- Джентльмены, я имею сказать вам нечто исключительно важное.

- Валяйте, Джек, - кивнул Кроули, пошевеливая дрова в костре.

Джек с осуждением посмотрел на Кроули. Потом голосом, полным значительности, сказал:

- Джентльмены, от имени всего цивилизованного мира я предъявляю вам обвинение.

Кроули перестал возиться с костром, и все мы уставились на Джека.

- Окись углерода, - пробормотал Мак-Гилл. - Я говорил, что нужно чаще проветривать это... э... помещение.

- Вы все читали роман Таггарта, - начал Джек. - Его идея ясна каждому: белый человек должен быть для цветных богом - могущественным и грозным. Но вы забыли о своей высокой миссии. Вы держитесь с дикарями, как равные. Вы забыли о самом основном, с чего следовало бы начинать,- о приведении этих язычников в лоно христианской церкви.

- Послушайте, Барлоу, - не вытерпел Кроули, - почему они должны поклоняться Христу, который если и родится, то только через восемнадцать тысяч лет?

- Не задавайте нелепых вопросов, - резко ответил Джек. - Они должны. Дол-жны! Этим все сказано. А вы обязаны были основать колонию, которая...

- Хватит! - громко сказал Нильсен.

В пещере сразу же наступила тишина.

- Давайте внесем ясность в положение вещей, - продолжал Нильсен. - Вы правы только в одном, мистер Барлоу. Мы действительно очутились здесь из-за романа Таггарта. Но не потому, что он нам понравился. Наоборот. Мы были возмущены. И мы прилетели, чтобы собрать материал для опровержения. Было прискорбно смотреть, как этот расистский бред читают миллионы людей. Понятно?

Наверное, Нильсен был очень взволнован. Иначе он не употребил бы такой неточный термин, как "прилетели". Я далек от мысли, что Нильсену неизвестно, к каким результатам приводит разложение в ряд Маклорена второй производной альфа-функции. Но я дал слово говорить правду и свидетельствую, что Нильсен - сам Олаф Нильсен! - допустил такую неточность в терминологии. Помню, я был настолько удивлен этим, что на некоторое время перестал прислушиваться. Меня вернул к действительности бас Марильи.

- Скажите, Барлоу, - говорил итальянец, - разве нгарра похожи на тех забитых людишек, о которых пишет Таггарт? И разве они готовы немедленно пасть ниц перед нами?

- Надо научить их добывать огонь, - ответил Джек, - Это даст им правильное представление о нашей силе.

Вся пятерка буквально легла на землю от хохота.

- Вы полагаете, Барлоу, - сказал, наконец, Кроули, - что мы взяли с собой годовую продукцию спичечной фабрики? У Нильсена была с собой коробка спичек; на второй день после приезда он попал под дождь. И дикари его учили добывать огонь! Здесь есть кремни, и если хотите, Барлоу, я могу показать, как это делается. Хотя, по правде сказать, нам далеко до дикарей.

- В таком случае, вы обязаны были продемонстрировать им мощь огнестрельного оружия, - не сдавался Джек. - От одного только звука выстрелов они должны пасть ниц.

Ученые снова повалились на землю от хохота. Кроули даже повизгивал от восторга.

- Послушайте, Джек, - сказал он, - неужели вы полагаете, что люди, выходящие один на один против медведя, испугаются треска выстрела бездымного пороха? Разве рев мамонта или льва не страшнее? А они охотятся на мамонтов и львов.

- Вы могли бы их научить делать глиняную посуду, - не совсем уверенно заявил Джек.

- А вы сами умеете ее делать, мистер Барлоу? - очень вежливо спросил Этьез.

- В этом все дело, - сказал Нильсен. - Вы, Барлоу, с вашим воспитанием, привычками, навыками, знаниями, - продукт своего общества. В обществе - в своем обществе - вы можете нести какую-то функцию. Но здесь вы никто. Эти люди приспособлены к той среде, которая их окружает. А вы? Что же касается ваших колониальных планов, то это фикция, я бы сказал, мнимая величина. Вы жили в двадцатом веке и должны были бы понимать...

- Довольно! - Джек скрестил руки на груди. - Завтра же я покажу вам, что Таггарт был прав.

Утром я проснулся от шума голосов. Нгарра вылезли из пещер, приветствуя солнце.

Прежде всего меня интересовала моя машина. К счастью, дождь только обмыл ее. Приборы, укрытые под обтекателем, были целы.

- Доброе утро, Боб, - послышался сзади голос Кроули. - Что там у вас? Амортизаторы? Ну, это пустяки. Мак-Гилл захватил с собой инструменты. Вы легко исправите поломку.

Завтрак прошел в молчании. Все поглядывали на Джека, на лице которого застыло выражение задумчивого величия.

- Ну-с, господа, сейчас же вы получите урок правильного обращения с язычниками, - провозгласил Джек, покончив с едой.

Все пошли с Джеком, и я тоже пошел. На всякий случай я держался подальше. Не люблю международных конфликтов.

Вождя Уг-Нора мы нашли футах в трехстах от нашей пещеры. Он сидел на камне, наблюдая, как его воины готовятся к охоте. Джек направился к Уг-Нору. Мы остановились шагах в тридцати.

- Слушай, Уг-Нор, - торжественно начал Джек. - Слушайте и вы, люди племени нгарра. Я - могучий дух, спустившийся к вам с неба. Вы должны поклоняться мне.

Кроули переводил слово в слово. Но я и сам бы догадался, о чем говорил Джек. Все это очень напоминало скверный спектакль. Джек махал руками, подпрыгивал, вертел головой. У нашей компании вид тоже был довольно странный. Нильсен и Кроули щеголяли в шкурах. На остальных красовалось то, что когда-то в целом составляло кожаное пальто Мак-Гилла. Пожалуй, только Уг-Нор имел по-настоящему благообразно-первобытный вид. Кстати сказать, он даже и не подумал встать, когда Джек начал свою речь. По-видимому, Джеку это не очень понравилось.

- Ты, вождь племени, должен первым признать мою власть, - сказал он, подвывая и размахивая руками.

Зачем он так делал, я до сих пор не понимаю. Может быть, считал, что его лучше поймут?

- Встань же, о Уг-Нор, - выл Джек, - встань, ибо ты должен чтить меня как великого и могучего духа.

И Уг-Нор встал!

Кроули даже присвистнул. Воины бросили свою работу и начали прислушиваться. А я на всякий случай отошел на шаг назад. Вы же понимаете, я математик и терпеть не могу политики, особенно в таком виде. К тому же Уг-Нор был на голову выше Джека вдвое шире в плечах к держал в руке каменный топор. Но Джек как ни в чем не бывало продолжал выть.

- Хорошо, - сказал, наконец, Уг-Нор, - мы будем чтить тебя как великого и могучего духа.

Джек торжествующе посмотрел на нас. Кроули кашлянул.

- Но сначала, - продолжал Уг-Нор, - покажи нам свою силу.

Уг-Нор взял лук и стрелу с каменным наконечником.

- Смотри!

Прозвенела спущенная тетива, и к ногам Уг-Нора упала птица, пронзенная стрелой.

Воины одобрительно зашумели.

- Птицы летят, - сказал Уг-Нор. - Мы ждем.

Джек вытащил пистолет. Один за другим прохлопали двенадцать выстрелов, ни одно перо не упало на землю. Кажется, Джек немного смутился. Он перестал завывать и размахивать руками.

- Мои воины знают следы мамонта и носорога, льва и медведя, рыси и шакала, - продолжал Уг-Нор. - Мои воины могут бегать быстрее оленя. Каждый из них может целый день нести на себе убитого кабана. Скажи, пришелец, ты сильнее моих воинов?

Джек молчал.

- Мои воины умеют вдувать огонь в дерево, промокшее от дождя, - говорил Уг-Нор. - Они знают, где добывать коренья. Они не боятся ни жары, ни холода. Их глаза зорче глаз угрры, полосатого тигра. Скажи, пришелец, а что можешь ты?

Джек молчал.

Уг-Нор повернулся и пошел к лесу. За ним, вытянувшись цепочкой, ушли воины.

Нужно было видеть лицо Джека в этот момент!

- Ну, что вы теперь скажете, Барлоу? - осведомился Марильи.

Джек поднял голову.

- Это вы виноваты, - ответил он. - Нужно было с первого раза привить им почтение и страх. Теперь, конечно, трудно. Но, черт побери, есть же здесь племена, которые еще не знают о нас! Я пойду к ним, и вы убедитесь, что я прав.

Через полчаса Джек, протерев магнитофон и гальваническую батарею питания, взял у меня еще одну обойму и подошел к нам прощаться.

- Я чувствую свою ответственность перед историей, - сказал Джек. - Королевство получит новую колонию. Таггарт не ошибался. Надеюсь, вы заметили перья у этого Уг-Нора? Они точно такой же раскраски, как и в романе Таггарта.

- Еще бы, - ответил Кроули. - Это я научил Уг-Нора. Он целый год не мог привыкнуть: на охоте эти перья только мешают. Дурацкая выдумка Таггарта.

Джек сверкнул глазами,

- Ладно, джентльмены, - сказал он, - увидим, кто прав. Язычники воспримут святую веру. И они должны быть счастливы, превратившись в подданных королевства.

Джек - мой друг, и я не мог не вмешаться.

- Послушай, Джек, - сказал я, - конечно, ты здорово продавал чужие картины, но что касается королевства, то...

Джек повернулся и пошел по тропинке, прижимая левой рукой поблескивающий на солнце магнитофон. Напоследок он оглянулся и сказал:

- Таггарт пишет продолжение своего романа. Он и дальше проповедует истинные представления о превосходстве нашей расы.

- Послушайте, Барлоу, - крикнул Кроули, - не вздумайте только пойти в горы! Там живут грорра, людоеды.

Ответа и. последовало.

Грорра съели Джека.

Однако кое в чем Джек был прав. Магнитофон фирмы "Олимпия" действительно стал предметом религиозного культа. Теперь он украшает жертвенник племени грорра. Уй-Скор, лучший воин Уг-Нора, видел его собственными глазами.

Я починил машину времени. В полдень все мы вылетели в ХХ век. Прошу прощения, я сказал "вылетели", хотя отлично знаю, что вторая производная альфа-функции... Да, да я уже говорил об этом! Но, понимаете, меня выбило из колеи поведение Олафа Нильсена. Когда мы вернулись в ХХ век, он произнес маленькую речь. Я ожидал, что он будет говорить о своей теории адэкватного коррелирования. Но Нильсен сказал коротка: "Ну, держись, Джордж М. Таггарт со своей теорией превосходства!"

И добавил два определения, совершенно посторонних математике. Поэтому я считаю излишним приводить их здесь.